По ту сторону черной дыры - Страница 122

122

Норвегов в это время прыгал по кабинету, как заяц по капустному полю. Волков глянул на шалившего отца и фыркнул.

— Это следовало бы отметить! — воскликнул наконец Константин Константинович.

— А ты еще с утра не наотмечался?

— Пивом не отмечают, пивом опохмеляются, — выдал дежурный афоризм отец, заглядывая в холодильник, — давай, тяпнем по сто! Чтобы все было хорошо.

— Против такого тоста не устоит даже чистокровный абстинент, — улыбнулся Андрей.

На командирском столе, огромном как подиум, нарисовалась главная героиня — блондинка сантиметров тридцати с длинным горлышком. Через мгновение рядом обнаружилась салатница с грибками прошлогоднего засола и десятка три пикулей на фарфоровом блюдце. Прежде чем снова открыть холодильник, полковник испытующе поглядел на сына.

— Как ты думаешь, что предпочитаю я к этому делу?

Андрей, знающий точно, что батяня даже шампанское закусывает салом, ответил уклончиво:

— Бекон, господин полковник!

— Какой, понимаешь, шаман выискался! — обиженно засопел тот и заподлянски достал «задний мост» от курицы.

— Кого ты, отец, обмануть хочешь, — подмигнул лейтенант, — сам себя?

Норвегов швырнул на стол блюдо с курицей и достал тарелку с нашинкованной грудинкой.

— Жри куриные педали, а я — сам знаешь!

Выпили по первой, затем по второй, а после четвертой в мозгу Норвегова стрельнула малая реактивная установка. Он поперхнулся недопитой водкой и, достав из носу грибок, брезгливо бросил его в урну.

— Андрей, твое участие в операции отменяется! — заявил он удивленному сыну. Сын в свою очередь поперхнулся и спросил:

— Ты чего, батя?

— Ты что, не понимаешь?!? Если, не дай бог, с тобой что-нибудь случиться, как я твоему карапузу в глаза смотреть буду?

— Это ты не понимаешь! — завопил Андрей, — как я сегодня вечером Насте в глаза смотреть буду, когда заявлю, что папуля меня бережет и не пущает на врага!

— Да откуда она узнает-то?

— Да я уже сказал ей!

— А ты откуда узнал?

— Догадался!

— Не понял! — протянул полковник, — изволь объяснить!

— Чего тут объяснять. Как только пришел вестовой с приказом явиться к тебе, так я сразу и сказал Насте: «Старый перец хочет сообщить, что назначает меня ответственным за проведение оборонительной операции!»

— Ох! Ох! — заухал отец, — так она и поняла — «Ответственный за проведение оборонительной операции».

— Ладно! Сказал, что буду командовать защитой нашего города. Съел?

— Съел! Как ты меня там назвал?

— Извини, пап. Мы, то есть молодые офицеры, так называем старший офицерский контингент.

— Ух! А мы в свое время называли их «засранцами», — Волков улыбнулся.

— Ну, молодежь становится интеллигентнее. Вот, например…

— Да иди ты в баню со своими примерами! Зубы мне заговаривать ни к чему! Я их проел на подобных хитрецах! Говори, откуда узнал, что тебя назначили старшим группы?

— Цверда трымауся юнак на дапросе… — издалека начал Андрей, но видя недовольное лицо отца, сдался:

— Пап, да в самом деле, больше-то и некого!

— Ишь, какой скромный!

— Ну-ну. Вот кого бы ты назначил? Только откровенно, если бы меня не было.

— Да хотя бы… Нет, он ни разу в бою не был… Ну, хотя бы… Нет, этот тупорыл, как топор… А вот если… Да пошел ты! В крайнем случае, можно было Семенова поставить, но никто больше тебя в рейдах участия не принимал. Как это я не понял сразу — тут и гадать нечего!

Сын облегченно вздохнул.

— Я пойду тогда, папа? Нужно помочь тестю навоз выкинуть. Окунемся в рутину по самое это самое…

— Иди, колхозник, что с тебя взять!

Андрей демонически заржал и удалился с чувством глубокого пофигизма. Оставшись один, Норвегов принялся размышлять, как скрасить вечер стареющему полковнику. Поразмышляв так секунд пятнадцать, он нажал кнопку селектора.

— Петрович, ты у себя?

— У себя я — дома, а здесь — на работе, — донесся голос начальника штаба.

— Хорош ваньку валять, дуй ко мне — дело есть.

Кабинет Семиверстова располагался напротив. Через полминуты он заявился к начальнику и, увидев натюрморт на столе, грустно спросил:

— Встать и позвать лень. А, командир?

Норвегов прокряхтел из своего угла:

— Не могу. Чегой-то задницу заклинило! — начштаба глянул на пустую бутылку.

— Смазать нечем?

— Есть. Одному неохота. У тебя ничего не болит?

— В горле першит слегка.

Вспомнив, как утром его зам орал на дневального по штабу, Норвегов кисло улыбнулся.

— Слышь, старый перец, я тебе не дохтур. Слыхал, как нас «соловьи» называют?

— Слыхал. Мы своих когда-то «засранцами» звали.

Полковник захохотал, пугая окрестных ворон через раскрытую форточку. Перестав смеяться, он снова спросил:

— Может ты мне объяснишь, откуда мой Андрюха узнал стратегический секрет?

— Объясняю. У тебя, командир, смена хорошая растет. Стратегия, тактика, логическое мышление… Боевая подготовка, наконец.

— Ну, насчет боевой подготовки мы еще посмотрим. Тревожно мне, Петрович!

— Обойдется, Константиныч. Парень с головой. Не чета моей старшей!

Младший сын Норвегова в свое время весьма интересовался старшей дочкой Семиверстова, но та вышла замуж за франка Шарля.

— Что, гуляет? — поинтересовался полковник преувеличенно безразличным тоном.

— Да ну ее! — отозвался зам, — давай лучше выпьем!

— Давай! — согласился Константин Константинович. Поняв намек, начальник штаба извинился и достал из внутреннего кармана бутылку «Перцовой крепкой».

От руки сделанная надпись была тем не менее, весьма актуальна. Только они удобно расселись, в дверь просунулась физиогномия Рябинушкина.

122