По ту сторону черной дыры - Страница 76

— Картина, в принципе, безрадостная. А как с личной жизнью? — Светлана намеренно задала этот вопрос, ибо сама была не прочь узнать на него ответ.

— Великолепно! Полгода назад любимая жена ушла, захватив сына, к более благополучному товарищу. С тех пор мой воинский дух окреп до чрезвычайности. Счастья им!

— Извините, если задела своим вопросом за больное, — смутилась Воронина.

— Вы же не знали…

Минут двадцать они мило беседовали, а когда эфирное время почти истекло она встала, жестом попросила сделать то же самое капитана и, взяв его за руку, объявила на все Великия и Малыя:

— На прощание я не стану желать счастья в личной жизни, ибо это будет нескромно с моей стороны. Дело в том, — продолжала она, разрумянившись, — что я решила принять предложение Олега Павловича и согласилась стать ему женой!

Половина юпитеров потухло, и передача закончилась. К ним бросилась вся студия.

— Поздравляю! — кисло сказал режиссер — плюгавый мужичонка с редкой бородкой. На его запястье нескромно поблескивал «Роллекс», за браслет которого он тут же ухватился, — нынче вечером, Светка, твой рейтинг подскочит до задницы Господа моего. Керосинскому за твое увольнение отдавят грыжу. Держите! — протянул он снятые часы Булдакову, — желаю счастья личной жизни, и всего-всего!

— Зачем! — начал отнекиваться тот, — это лишнее!

— Бери, кэптайн! — приказала Светлана, — Боря два года назад поклялся вручить этот «Роллекс» тому, кто завоюет мое сердце.

— В таком случае, — капитан с трудом застегнул браслет на запястье со щиколотку взрослой лошади, — благодарю за свадебный подарок!

— Чем собираешь заниматься? — полюбопытствовал звукорежиссер.

— Разве не слышал? — обернулся в его сторону Борис, — она едет в Минск. Ей в «Калыханке» место «тети Светы» предложили. Шампанское кто будет?

— Ау!!! — откликнулась студия.

Пировали до утра вместе с генеральным директором ЛТВ, который бросив все дела примчался поздравить бывшую сотрудницу. Утром Светлана поручила своему адвокату улаживать всяческие формальности, и они отправились напоследок погулять по Лосиному острову.

Вечером сели в поезд. Брачная ночь была проведена в плацкартном вагоне (билеты едва достали и на плацкартный) по соседству с «бригадой» цыган, чьи детки рыскали всю ночь по вагону в поисках забытых кошельков. Ни о каком таинстве говорить, конечно, не доводилось. Молодые сидели обнявшись на полке и до одури вглядывались то друг в друга, то в ночь, черневшую за окном. У капитана было на душе, как у новорожденного кролика: тепло, легко и непонятно.

«Убрал ли я квартиру перед отъездом?» — мучался он, — «сдал ли пустые бутылки, заправил ли кровать?» Но все тревоги оказались напрасными. Сослуживцы, узнав о свадьбе по телевидению, вышибли дверь его квартиры, а их жены привели все в божеский вид. Вставив новый замок, вся «верхушка третьего рейха» принялась готовить хлеб-соль и закуску к ней.

Светлана была ошеломлена, увидав, какая толпа встречает ее и Олега. Стало понятно, что «Россия — это не только Москва», но и еще кой-какие территории, к Родине приравненные. Им подарили огромный цветной «Philips», а начальник штаба бригады сунул в руку Булдакову новые ключи, шепнув не прощание, чтобы тот ничему не удивлялся.

Взглянув на новую дверь, капитан повернулся к своему старшине, который командовал двумя бойцами, приспособленными под переноску телевизора.

— В Эрмитаже сперли? — тот осклабился.

— Заходи, командир, не стесняйся!

— Кретины! — застонал он, глядя на панораму, а затем обратился к жене:

— Светик, ты только не подумай, что я какой-нибудь чистюля — это все подстроено!

— Что ты! — нежно проворковала та, — у меня и в мыслях не было. Я то знаю, что ты уши только по выходным моешь.

Булдаков зарычал. Бойцы поставили телевизор на пол, и ретировались под руководством старшины, который уходя сказал:

— Распакуешь сам. Инструкция внутри. Она на турецком — это твой родной, — и едва увернулся от разящего командирского сапога.

— У тебя замечательные сослуживцы, — пробормотала Светлана, обнимая своего благоверного, но слегка разбушевавшегося супруга.

— Ничего, — пробурчал тот, — я им завтра устрою День защиты от оружия массового поражения с марш-броском Минск-Орша.

— Дорогуша, они ведь хотели сделать тебе приятное.

— Приятного тут мало. Ты же заставишь меня содержать всю эту кунсткамеру в теперешнем виде!

— Ты не забыл, что у тебя есть жена? Я возьму на себя большую половину работы по дому, ну хотя бы вытряхивание занавесок! А с остальным ты легко справишься, не правда ли, милый? — она лукаво посмотрела на него и продолжила, — надо только будет нанять кухарку. Я ведь совсем не умею готовить! Ты, конечно знал, что телеведущие — девицы избалованные, но не представлял, насколько! Где у тебя джакузи?

— Чего? — спросил огорошенный капитан, — какой Кузя?

— Да, вот еще! У тебя есть деньги, чтобы содержать красавицу-жену? Учти, у меня на один прикид вылетало в месяц по две-три тысячи долларов!

Олег Палыч опустился на стул и обиженно шмыгнул носом.

— Ты по Москве не соскучилась?

— Уже так? А как же любовь? — Светлана изо всех сил крепилась, чтобы не расхохотаться. Известный шутник Булдаков имел вид истинно жалкий.

— Жизнь дороже! — честно ответил он. Сжалившись, она подошла к нему и, присев на колени, заглянула в скорбящие глаза.

— Ну что же вы, товарищ капитан, шуток не понимаете! Совершенно случайно я не стерва! Чего ты загрустил? — Булдаков поднял на нее виноватый взгляд.