По ту сторону черной дыры - Страница 70

Он подошел к немцу, взял того за шиворот и поволок к одноосной тележке, на которой наряд завозил в столовую продукты на сутки. Усадив злосчастного сластолюбца на нее и, пристегнув наручниками к боковинам, майор подогнал «УАЗик» и прицепил тележку к форкопу.

— Bon voyage! — пожелал он иронично брату Юргену, садясь за руль. Автомобиль сорвался с места и понесся в сторону вертолетной площадки. Вопли жертвы затихли вдалеке.

— Наш майор очень большой шутник, — прокомментировал Семиверстов, когда раздался отдаленный гул заводящегося вертолета.

— Я заметил! — сухо отозвался Фридрих фон Гольц, — так говорите, что у вас нет палачей?

— Просто, дружеская шутка, — равнодушно ответил подполковник, — ребята так каждый день развлекаются.

Офигевшие солдаты в подтверждение дружно закивали головами.

— А что ему предстоит дальше? — спросил Зигмунд.

— Не могу знать, — слукавил Семиверстов, подозревая что конечной целью анабасиса является «домик ужасов».

«Домик ужасов» представлял собой неплохую имитацию американского аналога. Идея его создания принадлежала замполиту. Вычитав в какой-то книге, что на праздник «Хеллоуин» в Америке открываются специальные аттракционы, дабы публика могла всласть перепугаться, Горошин подергал за соответствующие ниточки и посетовал в нужном месте на отдаленность базы от центра цивилизации и отсутствие развлечений. К середине октября возле штаба красовалось новое здание в три этажа, превращенное иноземными дизайнерами в единственные на Беларуси место, где за определенную мзду можно было напужаться до смерти. Вечером тридцать первого октября замполит лично водрузил над штабом череп, сделанный по традиции, из тыквы, и включил вмонтированную внутрь лампочку в двести свечей. Праздник удался на славу! Две беременные молодицы преждевременно произвели на свет своих отпрысков, а генерал-куратор Трущенков очередной раз улегся на свою генеральскую койку в госпитале, на этот раз с зашалившим сердцем.

Горошину дядя из министерства виртуально надавал по вые, и «домик ужасов» прикрыли до лучших времен. Теперь, по всему видать, его услугами намеревался воспользоваться майор Булдаков.

У Семиверстова заорал транк. Игорь Петрович обменялся несколькими фразами с собеседником, а после этого обратился к солдатам:

— Мужики! Евдокии необходимо переливание крови. У нее первая группа с отрицательным резусом. У кого такое есть? Необходимо еще пару человек, — вышли человек пять.

— Так много? — удивился подполковник, — больно редкая группа! Бегите, ребятки, бегите!

Солдаты припустили по направлению к медчасти. Семиверстов посмотрел им вслед и сжал кулаки так, что хрустнули пальцы.

— Прошу прощения, обратился к нему фон Гольц, — я не совсем понял, что произошло.

— Та девушка потеряла много крови. Мои парни побежали дать ей свою, — скупо отозвался Игорь Петрович. У третьего комтура отвисла челюсть.

— Вы можете…

— Могем!

— А почему вы не взяли кровь у нас? Виноват ведь наш человек, — Семиверстов с любопытством посмотрел на него. Попытаться что ли объяснить этому анахронизму начальные положения медицины? Так Игорь Петрович сам в них не силен! Попробуем поверхностно.

— Каждый из наших знает, какая у него кровь. У них она вышита на груди, — подполковник подозвал Волкова и указал на клапан его нагрудного кармана, где красовалась нашивка «II +», — если ввести кровь не той группы, то человек погибнет.

— Разве кровь разная? — недоверчиво спросил комтур.

— Кровь бывает восьми видов. Или четырех? Нет, восьми! Понимаете, я не в курсе таких тонкостей — на это есть доктор.

— Вы так много знаете… — начал Зигмунд де Вульф, — иногда кажется, что вы не простые люди…

— Обычные, самые обычные, Зигмунд, — сказал Волков, — можешь мне поверить!

Переводчик хотел что-то возразить, но в этот миг из-за угла показался майор Булдаков, волочивший за шиворот какое-то существо. Бедняга раньше был братом Юргеном. Нынче почти ничего не напоминало в этом идиоте жестокого и подлого рыцаря. Поседевшая голова его тряслась, глаза описывали нелепые орбиты, рот, с которого непрерывно капала слюна, совершал хватательные движения. Большой палец левой руки был засунут в правую ноздрю, в которой что-то неприятно чавкало и хлюпало, а правой рукой он отгонял воображаемых мух.

— Ему бы в Могилев на воды, — сообщил майор, — а он девушек насилует. Нехороший человек.

— Что вы ему сделали, Палыч? — гадливо оглядев эту пародию на человека, спросил Семиверстов, — помимо прогулки в «кабриолете» и «домика ужасов».

— Каждый бюргер жаждет знать, как его по маме звать, — нейтрально ответил Булдаков, — я этого головореза недоделанного заставил спрыгнуть с парашютом. Вместе со мной, разумеется.

— Извращенец! — прокомментировал подполковник.

— Результат налицо! — подчеркнул Олег Палыч.

— Глаза бы мои не глядели на это лицо, — покачал головой Семиверстов, — узнают ли его остальные, вот в чем вопрос!

— Узнаете брата Юргена? — спросил Булдаков у Зигмунда.

— Узнаю! Узнаю брата Юргена! — ехидно воскликнул Волков, — за остальное не скажу, но улыбка евонная!

— Ге! Ме! — замычал экс-крестоносец и строго посмотрел на бывших «однополчан».

— Он, сволочь! — заявил комтур, — только как везти его прикажете? Что сказать магистру?

— Скажете, что пошел по нужде в лес во время привала, а вернулся уже такой. Сперва что-то мямлил, а затем стал только мычать, — предложил Булдаков.

— А вдруг он все вспомнит? — сомневался граф. Волков засмеялся.